Границы «оазисов» обозначены (методом проб и ошибок, по отсутствию «давления»), и на территории «оазисов» после дезактивации построены теплицы. Так что частично решён и продовольственный вопрос, во всяком случае, прямой угрозы голода нет.

В подконтрольных Ставке городах на уцелевших предприятиях частично восстановлены производства, необходимые для анклава. Некоторые дома в городах и посёлках оказались на территории «оазисов», и туда уже начали возвращаться жильцы.
Регулярно проводятся войсковые операции по «зачистке» территории от мутантной фауны.

Несмотря на потерю группы Вольфа, Ставка остаётся главной военной силой на всей территории постъядерной России. В распоряжении Верховного около 15 тысяч военнослужащих, бронетехника, вертолёты, есть танки, установки залпового огня, есть даже тактические бомбардировщики. Есть дивизион «Тополей» - из тех, что удалось остановить в час Катастрофы. Единственная сила в России, способная противостоять Ставке на равных – это, пожалуй, только полукриминальная частная армия, известная как «Береговое братство», и, вероятно, противостояние Ставки и «братства» ещё впереди.

При всём при том, я не связываю со Ставкой особые надежды на возрождение цивилизации. Конечно, деятельность Ставки после Катастрофы спасла многим людям жизнь, но направлена была всё-таки не на развитие, а на выживание, в лучшем случае – на воспроизводство.

И потом, Верховный уже не молод. После его ухода генералы (а Вольф далеко не худший из них) наверняка перегрызутся и потащат одеяло каждый на себя. Хорошо бы было поставить генералов под контроль общественности, но в нынешних условиях это утопия.

Самый обидный из возможных будущих сценариев – это превращение анклава в рабовладельческое или феодально-клановое государство, вроде убежища Ямантау или подводного города в Сочи. Не хотелось бы такого развития событий, но боюсь, что к этому идёт.

Америка. На следующий день.

Из всех поражённых ядерными ударами стран США пострадали меньше всех. Всё-таки это сильнейшая в военном отношении страна Мира, у них сильнейшая система ПРО, а у нас уже нет ни «Сатаны», ни ракет железнодорожного базирования… Если бы удар не был внезапным, и если бы они успели полностью развернуть все системы «Стандарт-3», может статься, они вообще не понесли бы ущерба, или понесли бы его в минимальной степени. Но всё случилось так, как случилось…

Из примерно полутора тысяч российских и китайских боеголовок, стартовавших в сторону США, цели достигло около сорока. Были уничтожены многие города, военные и промышленные объекты, погибло около трёх миллионов человек. Было разрушено несколько работающих ядерных реакторов, и обширные территории превратились во «второй Чернобыль». Америке был нанесён тяжёлый урон. Тяжёлый, но не смертельный.

Своевременное оповещение, хорошая организация и развитая система убежищ позволили свести ущерб и потери к минимуму. Была частично сохранена промышленная, научная и государственная инфраструктура, почти сразу на поражённых территориях начались спасательные операции, уже через сутки в уцелевших районах была налажена подача электроэнергии, заработали телевидение и интернет. К концу дня по телевидению с обращением к нации выступил Обама.

Началась эвакуация населения из поражённых районов в относительно безопасные. Велись работы по дезактивации поражённых территорий. Уже через месяц население начало покидать убежища и возвращалось к нормальной жизни. Начавшаяся «ядерная зима» внесла свои коррективы, но инфраструктуру удалось восстановить, и в уцелевших домах поддерживалась приемлемая температура. Началась подготовка к высадке экспедиционного корпуса в России, так как ни с российским руководством, ни с посольством США в России не удавалось установить связь.

Первые тревожные «звонки» стали поступать в начале сентября.

Началось с того, что по всей стране люди стали в массовом порядке обращаться к врачам с жалобами на плохое самочувствие. Симптомы были одни и те же: головная боль, страх, неясное чувство дискомфорта и тревоги, которое больные характеризовали как «давление». Сначала думали, что это следствие психологической травмы, полученной людьми во время Катастрофы. Но антидепрессанты не помогали, состояние больных ухудшалось и дополнялось новыми симптомами: больные становились агрессивными и одновременно стремительно глупели, теряли трудовые, социальные и бытовые навыки, забывали всё, что изучали на протяжении своей жизни. Речь становилась сперва односложной, а потом исчезала совсем и сводилась к нечленораздельным звукам. Менялась осанка и походка: она становилась «как у неандертальца». Нарастала мышечная масса, увеличивались надбровные дуги, вытягивались челюсти, быстро росли зубы, особенно клыки. За считанные месяцы люди утрачивали человеческий облик и превращались в монстров. К середине октября больные с такими симптомами исчислялись уже миллионами.

К изучению загадочной болезни были срочно подключены уцелевшие университетские, медицинские и научные центры. Вскоре выяснилось, что болезнь сопровождается быстрыми и необратимыми изменениями всего организма на молекулярно-генетическом уровне. Выяснилось также, что болезнь поражает в основном тех, кто живёт и работает на поверхности или в неглубоких убежищах. Среди тех, кто по разным причинам не покинул убежища, обнаруженные изменения встречались крайне редко.

Сначала новую болезнь попытались связать с радиацией, но быстро выяснилось, что люди в массовом порядке заболевали даже там, где радиоактивный фон считался приемлемым.

Способов остановить или замедлить развитие болезни найдено не было, кроме одного: немедленно перевести больного на 15-20 метров под землю.

Информацию попытались засекретить, но произошла утечка, и началась паника. Люди массами бросились обратно в убежища, в метро и в подземные комплексы, но постоянно живущие там уже не хотели пускать к себе «мутантов». Перед несчастными закрывали гермодвери, а самых настойчивых встречали огнём на поражение. В ответ «поверхностные» подрывали гермодвери и выводили из строя вентсистемы. Должностные лица произносили успокоительные речи, но им никто не верил, потому что они первыми перебрались под землю и переселили туда своих родственников. Государственные структуры, армия, полиция, спецслужбы рассыпались на глазах: каждый старался спасти себя и своих близких. Начался хаос.

Два месяца продолжалась «война за убежища», и закончилась сама собой, когда генетическая трансформация «поверхностных» завершилась, и они вместе с разумом утратили способность к организованным действиям. В итоге системы жизнеобеспечения большинства убежищ были разрушены, а городская и промышленная инфраструктура без систематического обслуживания в условиях «ядерной зимы» быстро пришла в негодность. Из оставшихся на поверхности вне убежищ и подземных комплексов выжили только те, кто не боялся радиации и тридцатиградусных морозов и мог добывать себе пищу среди заледенелых развалин.
Но это были уже не люди.

Таким образом, сильнейшая страна Мира – США, успешно в целом пережив сам ядерный удар, оказалась бессильна перед «аномальным полем», неожиданным и грозным явлением природы.

Через несколько лет ситуация на большей части территории США напоминала сюжет из «постапокалиптического» фильма или из компьютерной игры типа «Fullout».

Израиль. Экспансия.

Даже лучшая спецслужба Мира не смогла помешать планам «Чёрного конвента». Ракеты ушли. На Иран, на Египет, на Ливан, на Сирию, на Ирак, на Пакистан. А сам Израиль уцелел. Сказалось техническое превосходство и боеготовность ПВО, развитая сеть убежищ, хорошая организация и продуманность гражданской обороны.

В Израиле вовремя оценили опасность, которую несёт «аномальное поле», и под землю переселили всех, кто ещё оставался в противорадиационных укрытиях на поверхности. В результате выжили почти все.

Во время «ядерной зимы» городская инфраструктура на поверхности вышла из строя, но электростанции и некоторые жизненно важные предприятия продолжали работать и обслуживались вахтовым методом.

Проблемы начались на третий год. Одно дело, кое-как прокормить пятьсот тысяч уцелевших в России запасами, рассчитанными на 140 миллионов. И совсем другое дело прокормить два миллиона запасами на два миллиона. Хватило на два года.

Даже после дезактивации территории заниматься сельским хозяйством в «аномальном поле» невозможно. Даже если работать вахтовым методом и из раза в раз успешно отбивать нападения монстров. Потому что из коров вырастут «бурёнки» (роман Игоря Вардунаса «Ледяной плен»), из кур – «куропаты» (роман Дениса Шабалова «Право на жизнь»), а из кукурузы и подсолнечника – триффиты.

Не падает снаряд в одну воронку, даже высокоточный. Не может везти вечно даже «богоизбранному» народу.

Так получилось, что в «аномальном поле», покрывшем территорию Израиля, не было ни одного оазиса.

Конечно, в компьютеризированных подземных оранжереях с помощью гидропоники и капельного орошения выращивались овощи, в подземных вольерах содержались куры и козы, а в биореакторах получали глубинную культуру вешенок и шии-таке. Но для пропитания двух миллионов человек этого было недостаточно.

Вот так поиск новых оазисов для уцелевшего населения Израиля стал вопросом жизни и смерти.

О существовании «оазисов» израильское правительство узнало из радиоперехватов, и уже на третий год после Катастрофы на восток (в сторону Ирака), на юг (в сторону Иордании), на юго-запад (в сторону Египта), на север (в сторону Сирии и Ливана) были отправлены первые разведгруппы.

Если удавалось обнаружить «оазис», и этот «оазис» был пригоден для заселения, туда высаживался десант и проводил «зачистку» от монстров и дезактивацию территории. Затем в сторону «оазиса» выходила войсковая колонна с переселенцами.
Нас интересует северное направление.

Турция вошла в число стран, избежавших ядерного удара, но погубленных «аномальным полем». Правительство и население слишком поздно поняли, что в действительности означает загадочная «болезнь». В результате уцелели только те, кто после Катастрофы по тем или иным причинам не покинул убежища и подземные комплексы.

К середине 20-х годов на территории Турции жило около трёхсот тысяч человек, большинство в убежищах, но часть – в укреплённых фортах на территории недавно открытых «оазисов».

Убежища израильтян не интересовали, разве что во вторую очередь, а жители «оазисов» оказались перед выбором: стать на своей земле людьми второго сорта, убираться к чёртовой матери или драться с сильнейшей на тот момент армией Мира, к тому же сохранившей после Катастрофы почти весь свой потенциал. Исход предсказать было нетрудно.

К началу 2034 года израильские поселения располагались в «оазисах» на территории от Нила до Евфрата и от Красного до Чёрного моря. Дальнейшая экспансия ограничивалась растянутостью коммуникаций и постоянными атаками монстров, для отражения которых требовалась быстрая концентрация сил на опасных участках.

Основные потери израильтяне несли не от местного населения, сопротивление которого, если и было, носило скорее символический характер, а от аномалий и нападений мутантной фауны. Несколько «Геркулесов» разбилось, столкнувшись с вичухами, наземные коммуникации требовали постоянной охраны на всём протяжении с привлечением мощных огневых средств. Но даже все принимаемые меры не гарантировали полную безопасность.

Одно из поселений в «оазисе» на юге Азербайджана в начале 2034 года было полностью уничтожено стаей муранчи. Большие потери заставили израильтян прекратить экспансию на этом направлении.

К концу 2034 года северная граница израильских поселений примерно совпадала с северной границей Турции. Отдельные разведгруппы высадились на Балканах. Осенью РЛС крейсера «Адмирал Лазарев» засекла израильский «беспилотник» над Крымом.

Временная приостановка экспансии не означает отказ от неё. Оазисы в Крыму, на Кавказе, под Харьковом, на Кольском полуострове, в Прикаспии, в Поволжье, в Вологодской области, и, наконец, на Алтае – слишком лакомый кусок, чтобы от него просто так отказаться. Ни у крымских «почтальонов», ни у генерала Ольшанского, ни у метрошных «государств», ни даже у Ставки не хватит сил противостоять сильнейшей армии Мира, по крайней мере, на поверхности.

Если израильтяне захватят все «оазисы» на территории бывшего Союза, то проживающее здесь население будет лишено даже призрачных шансов на возрождение. Их навсегда загонят под землю и заставят все силы тратить на сиюминутное выживание.

Израильтяне сохранили отношения социальной солидарности, но эта солидарность распространяется только на «своих». «Чужих» не ненавидят и не презирают, их просто не видят в упор. «Ничего личного, нам просто нужна эта земля». «Местных», если они не оказывают сопротивления, не убивают и не обращают в рабство (пока), их просто вышвыривают из «оазисов» пинками, обрекая на участь подземных крыс.

История Израиля показывает, что угнетенные сами могут превратиться в угнетателей, если их освобождение не сопровождается таким изменением общественного устройства, при котором само угнетение станет и невозможным, и ненужным. Я не рассматриваю ситуацию на Ближнем Востоке, но и далеко за его пределами Израиль сегодня играет роль мирового жандарма, под благовидным предлогом «борьбы с терроризмом» умело и жестоко расправляющегося с левыми и революционными движениями. В качестве примера достаточно взять участие израильских спецслужб в похищении Оджалана и в подавлении перуанского движения имени ТупакАмару.

Помните, каким было расхожее представление о еврее в первой половине ХХ века? Робкий чудаковатый интеллигент, умный и образованный, и хитрожопый, конечно, но гуманный, и, в общем, безобидный.

А теперь мои соотечественники выглядят, порой, иначе. Ум и образованность никуда не делись, хитрожопость тоже, но на смену социальному гуманизму пришла «крутость», жестокость, презрение к слабому и неуспешному. С ходу берёт самые сложные интегралы, в курсе передовых достижений науки, в распоряжении – весь «хай тек», но высокомерен, не подступишься, и те, кто ниже по социальной лестнице, для него – быдло, «мочить» которых, если ему надо, готов пачками. Знаете, кого мне это напоминает? Отарков из повести Севера Гансовского «День гнева»!

Китай. Великий поход.

В романе Дениса Шабалова «Право на жизнь» упоминаются изготовленные уже после Катастрофы высокотехнологичные экзоскелеты, которые караванщики привозили откуда-то с Востока и продавали не за патроны даже, а исключительно за золото. Это означало, что где-то сохранились не только остатки цивилизации, но и высокотехнологичные производства. Где это могло быть? Вот моя версия.

Половину всех погибших на Земле при обмене ядерными ударами составили китайские крестьяне. Им не повезло так, как только могло не повезти. Утро, весь народ в поле. Даже если ты взял с собой мобильник (а он и есть-то не у всех), и тебя предупредили, до убежища за десять минут не добежать, да и какое это убежище! При воздушном взрыве 200-килитонного ядерного заряда на открытой местности тяжёлые ожоги и «прямой прострел» можно получить даже на расстоянии в 20 километров от эпицентра, а укрыться на рисовых чеках негде.

В городах потери были меньше: в убежища, в метро, в подземные комплексы многие успели.

Инфраструктура, конечно, сильно пострадала, но управление страной сохранилось.

Потом началась ядерная зима, окончательно добившая сельское хозяйство.

Устраивали оранжереи и фермы под землёй, к тому же, в КНР традиционно была развита пищевая биотехнология, но для сотен миллионов выживших это была капля в море.

Население жило на голодном пайке, но даже при самом строгом нормировании продовольствия едва хватило до конца ядерной зимы. Начался голод. Настоящий, такой, какой был в Ленинграде в блокаду. Люди стали умирать.

И тут выяснилось, что в горном Тибете обнаружена сеть «оазисов» площадью в десятки тысяч квадратных километров, причём и радиоактивный фон в этих местах оказался ниже, чем на остальной территории Китая.

И тогда китайским руководством было принято решение, продиктованное скорее отчаянием: заселить эту территорию и перенести туда промышленную, сельскохозяйственную и научную инфраструктуру. И ещё до окончания ядерной зимы по заледенелым дорогам двинулись караваны.

Везли технику, оборудование, материалы, сырьё, семена, предметы культуры, книги, диски, документацию – всё, что могло пригодиться на новом месте и не очень фонило. Везли на трайлерах, на вертолётах, на тракторных прицепах, на ручных тележках, тащили на руках. Умирали от голода и от лучевой, замерзали насмерть в ледяной радиоактивной метели, умерших хоронили сперва тут же, на обочине, а потом, когда места уже не стало, всё дальше и дальше от дороги. Это эпопея позднее получила название «Второй Великий Поход».

И на новом месте тоже умирали. Опять же, от голода, от лучевой, от лейкозов, от новых неведомых болезней, которые не знали, как лечить, и от обычных болезней, потому что не хватало лекарств, и для ослабленного голодом и радиацией организма любая инфекция была смертельно опасна. А позже погибали от нападений монстров-мутантов, которых с каждым годом становилось всё больше. Да и местное население китайцев не жаловало: всякое бывало в прошлом.

Да и не следует думать, что в «оазисах» была «земля обетованная». По Тибету тоже били, и, наряду с пригодными для жизни долинами, были такие места, куда в первые годы даже в «демронах» соваться было опасно.

Но те, кто выжил, выжили благодаря двум вещам: трудолюбию и солидарности. Принцип «умри ты сегодня, а я завтра» отбросили с самого начала. Может быть, потому что сказались тысячелетние общинные традиции китайского народа. Может быть, не забыты ещё этические принципы социализма, да и сама правящая коммунистическая партия не собирается пока от них отрекаться. А может быть просто потому, что поняли: только вместе, поддерживая друг друга, можно выжить в этом Мире, в одночасье ставшем враждебным для человека.

Очень скоро в «оазисах» построили первые форты, дезактивировали и засеяли горные склоны, поставили первые ветрогенераторы, соорудили новые и восстановили старые ГЭС на горных реках.

А потом в горных долинах выросли дома, заводы, школы, шахты, лаборатории. Появились оранжереи, поля, фермы.

Выжили немногие, но те, кто выжил, полны решимости возродить свою Родину и цивилизацию, и не щадят для этого ни сил, ни знаний.

Недавно в одной из лабораторий был получен новый штамм микроорганизма, способный ускорять процесс распада радионуклидов, аналог известного «Алтея», что в скором времени позволит заселить все «оазисы» региона.

К началу 2034 года в «оазисах» Китайского Тибета жило около десяти миллионов человек – почти половина от уцелевшего населения Земли. Это единственное место на Земле, где люди не просто заняты восстановлением нормальных условий жизни, но и стараются двигаться вперёд. Причём задача экспансии не ставится: исследования показали, что других пригодных для жизни «оазисов» таких размеров на Земле нет.

Возможно, через несколько лет им придётся столкнуться с экспедиционным корпусом Израиля – второй силой в постъядерном Мире, сохранившей свои государственные и производственные структуры. Но скорее всего до этого не дойдёт, потому что ещё раньше на арену выйдет «Чёрный конвент», и спутает все карты.

«Чёрный Конвент».

«Сегодня, в 4 часа 30 минут, неизвестная ранее организация, именующая себя «Чёрный Конвент», нанесла внезапный ядерный удар по Израилю и Китайской Тибетской Республике, после чего предъявила ультиматум с требованием полного подчинения, угрожая повторными ядерными ударами. …

Приказываю:
1. Ракетным войскам стратегического назначения нанести ответный удар по базам и объектам «Чёрного Конвента».
2. Подводной лодке Тихоокеанского флота «К-…» обнаружить и уничтожить стратегическую подводную лодку «Чёрного Конвента» «Аризона»…

Верховный Главнокомандующий России
Генерал Армии С.К. Шойгу.

(из приказа Ставки Верховного Главнокомандования от 15. 11.2035)

«Чёрным Конвентом» называет себя тайное общество, стремящееся к мировому господству. Для достижения этой цели в 2013 году «Конвентом» была спровоцирована мировая ядерная война. Предполагалось, что Катастрофа настолько ослабит человечество, что оно в дальнейшем безропотно подчинится «Конвенту».

«Конвент» располагает сетью убежищ и подземных комплексов по всему Миру, тайными складами, армией наёмников и новейшим (на момент Катастрофы) высокотехнологичным оружием, включая ядерное.

По сути, речь идёт о группе авантюристов, но самого высшего, так сказать, пошиба.

«Чёрный Конвент» упоминается в некоторых повестях из серии «Сталкер», но в книгах «Мира Метро» о нём напрямую нигде не сказано. Впрочем, если помните, в повести «Крым-2» среди общей разрухи и одичания некие одетые с иголочки господа с крутой охраной на зелёной полянке играют в гольф и обсуждают при этом судьбы Мира? Вот это, по-моему, они и есть.

Однако, можно сказать, что после Катастрофы «Конвент» ждало разочарование.

Во-первых, «аномальное поле» сделало поверхность Земли непригодной для жизни даже после снижения уровня радиации, а «Конвент», всё-таки, стремился к власти над Человечеством, а не над несколькими тысячами подземных кротов.

Во-вторых, неприятной неожиданностью для «Конвента» стал тот факт, что после Катастрофы на Земле уцелело несколько государственных и квази-государственных образований, достаточно сильных для того, чтобы не подчиниться «Конвенту» и дать ему достойный отпор.

В конце 2035 года между «Конвентом» и постъядерными государствами началась война с применением ядерного оружия. В результате этой войны все её участники понесли тяжелейшие материальные и людские потери и были отброшены до уровня, при котором единственной задачей становится выживание.

На жизни тех, кто населял московское, питерское, киевское, харьковское, минское, новосибирское, казанское, екатиринбургское и прочие Метро «Вторая Ядерная война» никак не отразилась. Разве что на поверхности на некоторое время подскочил уровень радиации.

Демография.

К началу 2033 года численность населения постъядерной России составляла примерно 650 тысяч человек. Не верите? Давайте посчитаем.

Комплекс «Ямантау» - 250-280 тысяч человек.

Территория «Ставки» - 70 тысяч.

В Волжско-Уральском регионе (Казанское, Горьковское, Свердловское и Куйбышевское (извиняюсь, Екатиринбургское и Самарское) метро, Уфимская Коммунистическая республика, Железнодорожная община, Орден Возрождения, убежища в Сердобске) живёт около 150 тысяч человек.

«Полярные Зори» - 40-50 тысяч.

Остров «Мощный» - 30-40 тысяч.

Московское Метро – 30-35 тысяч.

Ленинградское (извиняюсь, «Питерское») метро – около 20 тысяч (вместе с «Эдемом»).

Подводное государство в Сочи – около 40 тысяч.

«Береговое братство» - тысяч 5.

Ну, и небольшие убежища и общины и банды численностью от несколько сотен до 2-3 тысяч человек – это суммарно тысяч 20-30.
Всё вместе – 650-700 тысяч.

Посчитаем, сколько погибло в течение 2033-2034 годов.

В «Ямантау» погибли почти все. Ну, может быть, уцелело несколько тысяч человек, иммунных к психотропному грибу-паразиту.
Остров «Мощный» погиб в результате диверсии, организованной «Эдемом».

Население Екатеринбургского метро погибло почти полностью, а это ещё тысяч 5.

В московском метро в 2033-2034 годах полностью, со всем населением, погибло 6 станций: «Полежаевская» (загадочно и страшно), «Тульская» и «Нагорная» были выжжены ввиду эпидемии, «Октябрьская-радиальная» и «Партизанская» - население истреблено спецслужбой «красных» за поддержку «альтернативных коммунистов», «Орехово» - население растерзано мутантами. Суммарно это 2-3 тысячи человек.

В Новосибирском метро население нескольких станций было съедено «активной биомассой» мутантного гриба Aspergillus niger – это ещё тысячи три.

Погибли отдельные убежища и общины:
- в бывшем НИИ под Ногинском – были съедены осами-убийцами (я настаиваю, что это были именно осы, а не «жуки») около тысячи человек;
- недалеко от Екатиринбурга в результате нападения камнегрызов погибло убежище, созданное на основе бывшей базы по испытанию подземоходов, около 400 человек;
- по-видимому, было перебито всё население убежища в Сердобске (роман Дениса Шабалова «Право на силу») – ещё около 400 человек;
- При захвате «Комбината» «Береговым братством» большая часть населения «Комбината» было, скорее всего, перебито –это ещё 2-3 тысячи;

Ну и отдельные поселения и общины, население которых за эти два года было съедено монстрами, умерло от болезней или было истреблено бандитами или погибло во взаимных «разборках» - не менее трёх-четырёх тысяч.

Итого – больше трёхсот тысяч. Почти половина. Получается, что за два года (2033 и 2034) население постъядерной России сократилось почти вдвое. То есть, почти во столько же раз, как за предшествующие 20 лет после Катастрофы.

Похоже, в 2033 году остатка человечества подошли к тому рубежу, когда ресурсы, оставшиеся от прежней техносферы, заканчиваются, и уцелевшие общины встают перед необходимостью либо создавать новую техносферу, либо учиться, подобно населению деревень на западе Тверской области, выживать вообще без неё.

Будущее Мира «Метро».

Выживание изолированной от Человечества в результате катастрофы группы людей – одна из излюбленных тем фантастики, начиная с «Таинственного острова» Жюль Верна. Я уже упоминал «Робинзоны Космоса» Фрэнсиса Корсака, «Путь наверх» и «Последняя война»Кира Булычёва и его же «Посёлок».

И во всех случаях – один вывод: выживают и остаются людьми только те сообщества, которые живут по законам «военно-коммунистической общины». Если изолированная группа пытается сохранить внутри себя рыночные отношения, она обречена. Это, кстати, хорошо показано в романе Фрэнсиса Корсака: небольшая группа французов (около 300 человек), попавшая на далёкую планету и продолжающая жить по законам сельской общины, не только выжила, но и развилась в новую цивилизацию. А попавшие на ту же планету в гораздо большем количестве (несколько десятков тысяч), к тому же с частью своей техносферы (аэродромы, самолёты, корабли), пиндосы, сохранившие «из идеологических соображений» частнособственнические отношения, в конце концов перессорились и перебили друг друга. Местные монстры довершили дело.

Как следовало бы поступить людям в Мире Метро, чтобы выжить и сохранить возможность возрождения цивилизации? Ну, во-первых, объёдиниться под флагом Полиса. Объединение – по типу конфедерации.

На станциях жизнь должна быть организована по типу «военно-коммунистической общины». Пример такой организации – станция ВДНХ, в какой-то степени – на Калининской ветке и на станциях «альянса 1905 года».

Даже если коммунизм как целостная система в марксистско-ленинском смысле невозможен, это ещё не означает, что невозможны отдельные его элементы. Коммунизм – идеология прошлого и будущего. Коммунистические отношения эффективны либо при очень низком, либо при очень высоком (пока не достигнутом) уровне развития производительных сил. Катастрофа настолько разрушила производительные силы, что впору говорить о скатывании к первобытному уровню, когда нерыночные общинные отношения становятся обязательным условием выживания и возрождения Человечества.

Коммунизм как общественный строй в постапокалиптическом Мире невозможен: для этого просто не хватает людей и уровня развития технологии. А вот военно-коммунистическую общину могут создать и двадцать человек, как в повести «Слепцы», более того, это – необходимое условие выживания, потому что если каждый будет сам за себя, то люди друг друга банально съедят.

На каждой станции – всеобщая трудовая и воинская повинность. Лечение и образование – бесплатное для всех; тяжёлых больных отправляют в центральный госпиталь на Цветном, талантливую молодёжь направляют на учёбу в интеллектуальные центры Метро: на Полис, в Бауманский Альянс, в Курчатовский центр.

На станциях – жёсткий режим самоограничения (как в романе Урсулы ЛеГуин про Аннарес), внутри станций – никаких рыночных отношений, но между станциями существуют отношения обмена, так как у каждой станции своя специализация.

Продукты питания и предметы первой необходимости распределяются на каждой станции централизовано и уравнительно.

На каждой станции власть принадлежит Совету, возглавляемому начальником станции, начальник станции и все члены Совета избираются всеобщим прямым голосованием. Общую координирующую роль во всём Мире «Метро» играет центральный Совет, расположенный в Полисе.

Между всеми станциями – телефонная связь и регулярное транспортное сообщение (как между станциями на Ганзе и на Красной ветке).

Но самое главное – это совершенно другое, нерыночное отношение к человеку как к главному сокровищу, жертвовать которым недопустимо ни при каких обстоятельствах.

В создавшейся ситуации надо цепляться за каждую человеческую жизнь. Это обусловлено не только тем, что резко возрастает ценность жизненного опыта и знаний каждого для всего оставшегося человечества. Когда речь идёт о выживании, особую роль начинают играть генетические и популяционно-биологические факторы.

В Мире «Метро» после Катастрофы почти все выжившие в той или иной степени несут в себе мутантные гены (с этой точки зрения, кстати, теряет смысл присущая жителям Мира «Метро» мутантофобия). И не надо обольщаться: большинство таких генов не порождают двухголовых монстров с глазами на ж… Они просто летальны. Но человек с такими генами живёт и выглядит вполне нормально, потому что мутантные гены обычно являются рецессивными и подавлены нормальным геном. И если популяция достаточно велика, то мутантные гены постепенно элиминируют.

Вот если популяция малочисленна, возрастает вероятность близкородственных браков, и тогда повышается вероятность появления детей, гомозиготных по рецессивному (то есть, по мутантному) гену. На практике это приведёт к возросшему числу выкидышей, к рождению большого количества мёртвых или нежизнеспособных детей. И «отстрел» людей с мутантными признаками здесь не поможет, так как мутантные гены несут в себе и вполне нормальные внешне люди.

И если численность популяции падает ниже определенного уровня, то она обречена на вырождение и смерть. Поэтому необходимо, во-первых, ценить и оберегать каждую жизнь, во-вторых, не допускать «замыкания» станций в себе и всемерно развивать средства сообщения между ними.

Поэтому отношения рынка и конкуренции, при которых в создавшихся условиях «неконкурентоспособные» (в том числе и милые вашему сердцу Михаилы Порфирьевичи) обречены на гибель, недопустимы. Общим императивом должен быть принцип: «за столом никто у нас не лишний».

В общине ценны все. Один дрезину починит, другой атаку монстров отобьёт, третий ему раны залечит, четвёртый книгу по памяти перескажет, пятый ребёнка по голове погладит… Как оценить это в баллах? Поэтому – один за всех и все за одного. И голодным и без помощи никого не оставим. И в тоннелях не бросим ни своих, ни чужих.

А принуждение к труду осуществляется не полицейскими мерами, а общей моральной обстановкой. Мнение коллектива, поверьте «совку», с этой точки зрения куда эффективнее, чем палка или рубль.

Пытаться выжить, опираясь исключительно на остатки прежней техносферы – тупиковый путь. ТВЭЛы выгорают, пластмасса и резина окисляются, железо ржавеет, дерево гниёт, бетон размывается. Нужно наладить собственное производство. Причём, установить на станции кран-балку и притащить дюжину станков недостаточно. Необходимо восстановить собственную индустрию, причём полные технологические цепочки, начиная с добывающей промышленности, пусть и в упрощённой форме и на низком технологическом уровне. Такое в условиях Мира «Метро» не под силу изолированным подземным «государствам» с численностью населения 5-6 тысяч человек, но, если объединить усилия всего Мира «Метро», попытаться можно.

Вот если бы всё это удалось осуществить, это дало бы шанс (не гарантии!) остаткам человечества выжить и возродить цивилизацию.

К сожалению, всё это утопия. Потому что человечество накануне Катастрофы было больным и расколотым, и эти свои болезни и раскол оно в карикатурном виде перенесло в посткатастрофическое «Метро».

В Мире «Метро» остатки человечества расколоты, так же, как всё человечество было расколото до Катастрофы. Присутствует почти полный спектр всех политических течений: есть «коммунисты» (Красная ветка), «фашисты» (Четвёртый рейх), сторонники капитализма западного типа (Ганза), есть наверняка и «русские православные патриоты» (это, возможно, Ясеневская община), есть «анархисты» и «альтернативные коммунисты». Есть бандитские станции, живущие «по понятиям» и «по беспределу», есть всевозможные сектанты: «Свидетели Иеговы», «сатанисты», «кришнаиты», есть даже поклонники Виктора Цоя. Властители и здесь хотят сохранить свои властёнки, даже в качестве «повелителей мух».

О том, чтобы объединить их всех для общей задачи, не может быть и речи. Как было сказано ещё в 1993 году в одной из коммунистических газет: «Между людьми встала частная собственность – мать всех раздоров». Есть станции, где люди поддерживают друг друга, но чаще всего каждый тянет одеяло на себя, не замечая, что одеяло уже дрековое и на «рыбьем меху». Как во время паники на корабле, когда каждый надеется спастись, забравшись на голову рядом тонущего соседа.
И всё-таки, даже в этой ситуации надежда оставалась, и она была связана с «Красной веткой».

Вы знаете, почему Советский Союз выстоял в Великой Отечественной войне? Потому что у народа было чувство общности судьбы, корреспондирующееся с государственной (коммунистической) идеологией. Люди понимали, что надвинулась беда, от которой в одиночку при любом раскладе не спастись. А здесь такую идеологию могла бы в принципе принести «Красная ветка».

И ещё один важный момент: марксистская теория «завязана» на производстве. Лозунг одной из коммунистических организаций времён «перестройки»: «Если торговать будет выгоднее, чем производить, торговать будет нечем». И руководители «красной ветки» (как и советские руководители времён СССР), при всех известных нам фактах, не могли идти на совсем уж откровенный разрыв с принятыми «правилами игры». Отсюда – развитие производства на «Кузне», восстановление моста через Яузу и строительство Яузской ГЭС, контакты с Бауманской, развитие системы подземных освещаемых оранжерей на Красносельской. Ну, и настоящим подвигом я считаю создание на базе сети убежищ в районе Красных Ворот настоящего машиностроительного завода с полным технологическим циклом. Назвался груздем – полезай в кузов. И если ты позиционируешь себя как коммунист – будь добр делать ставку не на грабёж и распределение, а на производство. Так что ещё раз повторяю: «Отнять и поделить» - это не про нас.

Я себе представляю ситуацию: на «Красной ветке» вместо Москвина и ГБ-шников к власти приходят честные коммунисты из числа самих жителей «Красной ветки», или, скажем, «децисты»: люди с чувством ответственности за всех уцелевших. Нас считают фанатиками, но, поверьте, с честным фанатиком, который говорит то, что думает, иметь дело проще, чем с беспринципным демагогом, который говорит в глаза одно, за глаза другое, думает третье, а поступает по-четвёртому. И «Красная ветка» отказывается от экспансии за свои пределы, и, совместно с «Полисом», с «Бауманкой», с «Арбатским альянсом», с Калининской веткой, и «Альянсом 1905 года», с курчатовцами, а, возможно и с «Ганзой» организует серию совместных проектов, направленных на сбережение жизней и на возрождение цивилизации. Это – строительство «Яузской ГЭС», организация транспортного сообщения между всеми заинтересованными станциями, экспедиции к складам Госрезерва, освоение «Д-6», совместная оборона от фашистов и бандитов, и, самое главное, организация собственного производства с полной технологической цепочкой.

Но только и это нереально. Все коммунистические «эксперименты» до сих пор заканчивались одинаково: либо поражение, либо, что ещё хуже, перерождение. Потому что чем выше и популярнее идея, тем больше соблазн у всяких проходимцев к ней примазаться и «оседлать» в своих интересах, а потом, когда в дискредитированной ими же идее наступает массовое разочарование, её же во всём и обвинить. Да и не та на «Красной ветке» ситуация: не получат «альтернативные коммунисты» там массовой поддержки…

Кроме того, не следует забывать, что в постядерном Мире существуют силы, заинтересованные в том, чтобы никакой нормализации жизни в принципе не было, их вполне устраивает роль «повелителей мух» в гибнущем Мире. Это население «Эдема» под разрушенным Ленинградом, это полковник из убежища в районе Нижнего Тагила, это Паукаров со своим «Береговым Альянсом», это Сунгат и ему подобные из Ямантау, это «сатанисты» с Тимирязевской… .И ещё не сказал своего слова «Чёрный Конвент» - весьма мрачная сила и новый игрок на постядерной сцене, который может оказаться не по зубам даже неизвестным производителям высокотехнологичных экзоскелетов из Юго-восточной Азии…

Зло вообще сильнее, чем добро, потому что, во-первых, зло неразборчиво в средствах, во-вторых, апеллирует к низменным человеческим чертам, а «вниз бежать легче». Другое дело, что даже полная победа зла ещё не означает, что надо вставать на его сторону, но это уже мои личные проблемы.

Так что конец, к сожалению, предсказуем. Сперва сильные и наглые отнимут последнее у честных и слабых, а потом и сами погибнут, потому что в одиночку против суровой природы даже самому «крутому» не выстоять.

Станции и поселения с «общинными» отношениями продержатся чуть дольше, но и им я даю не более двух-трёх поколений: кончатся патроны, лекарства, топливо, а с одними арбалетами да пиками против тамошних монстров не выстоять. Союз с «чёрными» не спасёт положения, а только продлит агонию, превратив остатки Человечества в иждивенцев на шее у могущественной иноцивилизации. И генетическая модификация человека («ГМ-челы», «санитары», «листоноши», Вика и Кухулин) тоже не прибавит шансов. Супермен или супервумен может не бояться радиации и махать клинками а-ля Дриззд, но Катастрофа имеет не биологические, а социальные корни. «Алтей» вообще не решит проблему: он позволяет бороться с радиоактивным заражением, но не с «Аномальным полем»… К концу 21 века падут последние островки человеческой цивилизации (если, конечно, где-то на Земле не нашлось достаточно большой общины, способной организовать свою жизнь по законам разума и взаимопомощи, ну, или государства, не задетого Катастрофой).

Где-то по норам уцелеют немногочисленные стаи одичавших, утративших разум и историческую память человекообразных существ. Им предстоит снова пройти путь эволюции, вновь разделиться на богатых и бедных, изобрести колесо, потом паровую машину, потом открыть классовую теорию развития общества и объявить её «преступным бредом», построить метро, потом открыть ядерный распад…

А потом научное сообщество будет пинать своего коллегу, заявившего, что недавно обнаруженные археологами в отложениях …ского периода сети подземных тоннелей имеют, возможно, искусственное происхождение…
- А дальше?
- А дальше я не знаю.

Впрочем, не совсем так. В ближайшие годы в самом тяжёлом положении окажутся общины (даже крупные), которые живут или даже наладили некоторые производства на осколках прежней техносферы. Бауманский альянс, Красная ветка с её заводом подвижного состава под сталинской высоткой, Полярные Зори, Посёлок железнодорожников в Башкирии, посёлок ГЭС в Жуковском, супертанкер «Чёрный Дракон», да и Ставка, сегодня выглядят островками относительного благополучия, но уже в самом скором времени будут вынуждены измениться коренным образом, или погибнуть. Дело в том, что для любого современного производства требуется широкий спектр полуфабрикатов, сырья и комплектующих, которые никто в постъядерном Мире не производит, да и поставка их затруднена. Уже сейчас сталкерам Красной ветки приходится ходить всё дальше и дальше за МКАД, чтобы обеспечить свой завод стальным листом. А транспорт и горючее для подвоза найденного сырья и комплектующих на вес золота. Привлекательнее всего выглядят «Полярные Зори»: там и свет в домах есть, и городские службы работают, и даже автобусы ходят. Но что будет, когда выгорят ТВЭЛы, кончатся запчасти к циркуляционным насосам, прохудятся от времени трубопроводы? Дровами топить? Но это же Заполярье, тут леса – кот наплакал.