Разработали-таки у нас «активную биомассу» как особую разновидность бактериологического оружию. Конечно, с «импульсом запуска» и «импульсом автолиза». А Тандем захотел взглянуть на первые экспериментальные образцы, и велел доставить к ним, прямо в Кремль. Ума-то нет.

Ну, и хранились колбы с одноклеточной «тварью» в Кремле в ожидании, когда руководство страны соизволит посмотреть. А тут как раз и долбануло. Хоть по Кремлю и не били, но колба от сотрясения лопнула. Биомасса пролилась, затекла в щель, мутировала под действием радиации и «аномального поля», перестав, во-первых, реагировать на «командные импульсы», во-вторых, приобретя пси-способности. Дальнейшее понятно.

Как всё случилось.

Вспомните курс Гражданской Обороны. Поражающие факторы ядерного взрыва: ЭМИ, ударная волна, сейсмическая волна, тепловое излучение, «огненный смерч», проникающая радиация, радиоактивное заражение, «ядерная зима»… Эпицентр, зона сплошных разрушений, зона сильных разрушений, зона умеренных разрушений, зона слабых разрушений, зона радиоактивного заражения…
Общество неоднородно. Не обязательно быть марксистом, чтобы это понимать. И у разных слоёв – разные шансы спастись.

Простые люди.

От бомжей и гастарбайтеров до тех, кто живёт в типовых панельных многоэтажках и ездит на работу либо на метро, либо на машинах не круче «Фольксваген-пассат».

Представьте себе: вы у себя дома. Ночь. Время – без двадцати двенадцать. Допустим, вы не спите: сидите за телевизором или за компом (что вполне вероятно). Допустим, вы услышали сигнал тревоги и поверили, что это серьёзно, а не чья-то дурацкая шутка (что уже гораздо менее вероятно)...

В таком случае у вас 5 минут (не 6, потому что защитные сооружения закрываются за минуту до взрыва), чтобы найти документы, одеться, взять что-то из еды и воду, подхватить детей и спуститься по лестнице (хорошо, если вы живёте на четвёртом этаже, а если на шестнадцатом?), добежать до ближайшего работоспособного убежища (Вы знаете, где ближайшее убежище, которое пока не успели переоборудовать под склад? Я - не знаю). Если не знаете – бегите в метро, если оно от вас в двух шагах. Если нет – лезьте в любой подвал, который не заперт на замок. Если и с этим не выгорело – бросайтесь в любую ямину, ногами в сторону взрыва, накрывайте голову чем попало, детей под себя…

Если вы выжили, и после ядерного удара структуры гражданской обороны сохранились, вас найдут и отведут в убежище. Но в нашем прогнившем обществе может получиться так, что все разбегутся, и каждый будет спасать свою шкуру (не мудрено, ведь людей уже больше 20 лет воспитывают на идеологии рынка и эгоизма), и тогда вам придётся спасаться самому. В убежище и в метро вас не пустят, вначале потому что боятся радиации, а позже потому, что вы для них станете уже «мутантом». Тогда у вас два пути: либо доживать свои дни в радиоактивном подвале, либо пытаться проникнуть в доступные для таких, как вы, убежища, или в их подобие. Тогда, скорее всего, вы (если выживете) окажетесь на одной из станций метро, не имеющих своих гермоворот. Я знаю 10 таких станций, из них 7 – на «красной» ветке…

Так что нет ничего удивительного в том, что после ядерного удара выжило всего около одного процента населения Москвы...

«Средний класс».

Если ты живёшь в обычной квартире, твоя судьба будет мало отличаться от «простых совков». Другое дело, если ты живёшь в элитном жилом комплексе с подземной парковкой.

Тогда, если вы успели спуститься;
- если здание окажется не слишком близко к эпицентру;
- если подземная автостоянка герметична и имеет реальные гермоворота, а не гофрированную пластмассу;
- если стоянка имеет фильтровентиляционную установку, а не просто вытяжную вентиляцию.

Тогда это, конечно, не убежище, но вполне себе неплохое противорадиационное укрытие, и у вас есть шанс пережить взрыв. И я даже думаю, что таким образом могло спастись до нескольких десятков тысяч человек…

Если вас при взрыве не завалит, то в этом укрытии можно провести пару месяцев, но потом всё равно придётся искать более надёжное убежище, тем более, что «давление» вас будет к этому понуждать.

В результате, если вам удастся дойти живым, вы попадёте либо в специализированное убежище, либо вам придётся думать, как попасть на одну из защищённых станций метро. Просто так вас не пустят, но деньги пока ещё в ходу, и они у вас есть… В результате весьма вероятно, что вы окажетесь на одной из станций будущей Ганзы.

Среднебогатые.

Это те, кто ездит на «бентли» и «хаммерах» и живёт в трёхэтажных особняках с прислугой и охраной.

У них почти наверняка есть индивидуальное убежище со всеми приспособлениями и запасами лет на пять на всю семью. На первых порах они наверняка спасутся, если взрыв не застанет их на выезде.

А потом возникнет вопрос: а что дальше? Ведь запасы, хоть и велики, но всё же не бесконечны… И почему я должен делиться СВОИМИ запасами со слугами, с охранниками… с женой, с дочкой? Богатые все эгоисты. И не слишком разборчивы в средствах. И не надо меня убеждать, что это не так, всё равно не поверю.

Так что «останется только один». Который затем сойдёт с ума. Или выскочит наружу, где его лютые звери и съедят.

Но я не исключаю, что какая-то часть «среднебогатых», не дожидаясь развязки, попытается пробиться к людям и окажется на одной из станций метро.

«Олигархи» и высшие чиновники.

Ну, эти, если выжили при ударе, скорее всего, до сих пор сидят в своих подземных садах с соловьями. Только не факт, что они там всем командуют, потому что их слуги и охрана наверняка смекнули, что после катастрофы их хозяева уже никто…

Вряд ли кто-то из высшего начальства сидит в секретных бункерах: всё произошло неожиданно, да и боеготовность секретных объектов в наши дни оставляет большие сомнения…

Во всяком случае, в «Метро-2» как я понял из Ваших книг, на момент Катастрофы высшего начальства не было.

Военные.

Нас всегда учили, что в случае ядерного удара потери в войсках будут меньше, чем среди гражданского населения: войска за бронёй, войска маневрируют. Войска обучены, как вести себя при ядерном взрыве. Я думаю, что этот фактор Вы недооцениваете: военные составят значительную долю выживших.

Там, где удар не наносился непосредственно по воинской части, они, скорее всего, уцелеют. Сначала приготовятся к отражению десанта пиндосов. Потом, когда выяснится, что нападать никто не собирается, будут участвовать в спасательных операциях. Потом, когда окажется, что никакой государственной власти уже нет, возможны варианты. Кто-то попытается навести порядок в пределах хотя бы своей зоны ответственности и создаст своё мини-государство. Кто-то займётся мародёрством. А кто-то совместит обе эти функции.

А потом «аномальное поле» загонит всех в убежища или в метро, и там тоже возникнут государства вроде «Первомайской республики». С теми, кто не послушается зова «аномального поля», сами знаете, что будет. Мне приходят в голову «снорки» из Мира «Сталкер»: давно утратившие человеческий облик твари в обрывках комуфляжи и с противогазами на лбу…

Кто же выживет с наибольшей вероятностью и станет персонажем нашего Мира «Метро»?

Поздние пассажиры метро. Таких без двадцати двенадцать немного: по 3-4 пассажира на вагон.

Сотрудники метрополитена, находящиеся на рабочих местах на момент Катастрофы. Это машинисты поездов, дежурные по станции и по эскалаторам, операторы моечных машин, сотрудники полиции, ремонтники, чернорабочие (в том числе гастарбайтеры), продавцы торговых палаток.

Те, кто живёт и работает в непосредственной близости от метро. Это жители близлежащих домов (не все, а только кто успеет), продавцы и посетители ночных палаток, дежурные полицейские, припозднившиеся сотрудники близлежащих учреждений, в том числе и сотрудники Ленинской библиотеки (там наверняка есть своё собственное убежище, но не факт, что из него в наше время не сделали склад или ночное кафе).

Пассажиры железнодорожных вокзалов. Они, как правило, непосредственно сопряжены со станциями метро.

Припозднившиеся на работе сотрудники учебных и научно-исследовательских институтов. Там есть свои убежища, и кое-где они даже в работоспособном состоянии.

Бомжи, оказавшиеся на момент Катастрофы в метро или вблизи метро.

Ночные посетители и работники подземных торгово-развлекательных центров: некоторые из них имеют свои гермоворота и ФВУ.

Находящиеся на рабочих местах сотрудники военных и силовых структур, если их объект не подвергся непосредственному ядерному удару. В первую очередь речь идёт о комплексе КГБ на Лубянке, а также о здании Министерства Обороны на Арбате.

Что до остальных, то за предоставленные нам шесть минут спасутся только самые быстрые, сильные, здоровые, не сомневающиеся, наглые. Те, которые не наглые, интеллигентные, робкие, слабые, бедные в нормальные убежища не успеют, или их туда не пустят. Они либо погибнут, либо начнут скапливаться в слабозащищённых укрытиях, в частности, на станциях метро без гермоворот, не способных выполнять функции убежища.

Больше всего таких станций находится на «красной» ветке. Прятаться в них – всё равно, что прятаться в обычном подвале. Хуже с этой точки зрения только станции Филёвской линии, большая часть которой вообще проходит по поверхности.

«Красная ветка».

Вот и пришло время сказать Вам о главном, ради чего пишу это письмо. Хочу изложить свою версию того, как могла возникнуть «Красная ветка», и что она вообще собой представляет, с учётом того, что я знаю о современном комдвижении.

В отношении коммунизма сегодня сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, коммунизм потерпел тягчайшее поражения, и, по сути, сегодня является маргинальным течением. С другой стороны, в обществе растёт потребность в социалистическом управлении экономикой и в отношениях между людьми, основанных на коммунистических идеалах. Высказывания многих известных людей, которые в симпатии к коммунизму и марксизму никогда ранее замечены не были (Вассерман, Гейм и другие) иначе как просоциалистическими назвать нельзя.

Мне придётся коснуться трёх «чёрных мифов» о современном коммунизме, которые, наряду с упомянутыми выше, являются составной частью либерально-западнического мышления.

Миф о том, что коммунистических взглядов придерживаются сейчас либо выжившие из ума старики-сталинисты, либо бывшие чиновники КПСС, стремящиеся вернуться во власть, либо малообразованные бездельники-люмпены, мечтающие о государственном патернализме, да и тех – «жалкая кучка». А возглавляют их демагоги-карьеристы, которые манипулируют этими дурачками как угодно. В любом случае из всего этого следует вывод: эти недоумки сами не знают, чего хотят, а потому с их мнением и интересами можно вообще не считаться.

Свидетельствую (обманывать Вас мне ник чему, иначе вообще незачем было писать это письмо), что сегодня марксистско-ленинских взглядов придерживаются, в большинстве своём, люди с высшим образованием, никогда не состоявшие в КПСС, и сторонники Красной Веры есть сейчас во всех социальных слоях, исключая, может быть, «олигархов» и высших госчиновников. Но коммунистические взгляды обычно коррелируют с личной порядочностью: люди с такими взглядами обычно честнее, но при этом обладают меньшей «жизненной хваткой», а, значит, в жизни менее успешны.

По моим оценкам (я сужу по результатам проекта «Имя России»), марксистско-ленинских взглядов сегодня в России придерживается около шести процентов населения. Если к этому добавить ещё и «красных» сталинистов (есть ещё «белые» сталинисты, которые Сталина считают великим вождём, но марксизм – «бредом», а Ленина – «злодеем и агентом мировой закулисы»), то получится, что в России коммунистами могут себя назвать не менее 15 – 20 миллионов человек различных возрастов и социальных слоёв. Это не большинство, но и не «жалкая кучка».

Второй миф, который я часто слышу от своих родных и знакомых и часто встречаю в либеральной прессе, это миф о связи всех коммунистов с КГБ.

Скажу так: это и до «перестройки» было не вполне верно, а сейчас это вообще полная чепуха.

Цель любой тайной государственной полиции – защита интересов существующего на данный момент государства и государственной идеологии как части государственной системы (ну, и своих собственных интересов, не без этого). Поэтому в советские годы КГБ действительно, хотя бы номинально, защищал коммунистическую идеологию, хотя и только в «официально-государственном» варианте («неофициальных» коммунистов, наоборот, давил). Возможно, что в 80-е годы в КГБ ещё оставалась какая-то часть сотрудников, искренне исповедующих коммунистические взгляды. Но после августа 91-го года все они были либо «вычищены», либо уволились сами, не желая служить буржуазному государству.

Созданная на новой основе ФСБ – это силовая структура антикоммунистического государства, основная задача которой – борьба с «экстремизмом», под которым в первую очередь понимается именно коммунизм и марксизм. И я не могу себе представить ситуацию, при которой российская ФСБ стала бы сотрудничать с «красными». Но в этом случае прекрасно защищённая и связанная с подземным комплексом Лубянки станция «Дзержинская» рассекала бы надвое Сокольническую (Кировско-Фрунзенскую) линию, что сделало бы маловероятным само появление «Красной ветки» как «единого государства» в Мире «Метро».

Но «Красная ветка» и станция «Дзержинская» в её составе – это неотъемлемая часть сюжета, и менять её я не вправе. Значит, надо попытаться объяснить, как такая ситуация могла возникнуть.

Комплекс «Лубянки» находился в пяти километрах от ближайшего эпицентра и пострадал хоть и сильно, но не критически. Я не осведомлён о распорядке работы ФСБ, но предполагаю, что там на момент Катастрофы могло находиться до нескольких сотен человек, включая дежурных, припозднившихся сотрудников, охранников и технических работников. Поскольку о старте ракет на Лубянке узнали раньше других, практически все успели спуститься в убежище.

Подземный комплекс Лубянки непосредственно связан со станциями метро «Дзержинская» и «Кузнецкий мост». Там на момент взрыва находилось около двухсот человек: пассажиры оказавшегося на станции поезда, сотрудники станций, успевшие спуститься вниз случайные прохожие, охранники близлежащих банков, рабочие, живущие в строительных вагончиках рядом с метро…

После Катастрофы, когда стало ясно, что государства больше нет, перед сотрудниками ФСБ встал вопрос: как жить дальше?

Сначала попытались проникнуть в «Метро-2» и «Д-6», в надежде, что там может оказаться кто-либо из руководителей страны. Отправленная туда разведгруппа сообщила, что в «Метро-2» никто не обнаружен, и что группа направляется в район Кремля. Затем связь прервалась, и в назначенное время группа не вернулась. Отправленный на поиски отряд также пропал без вести. После чего попытки освоить «Метро-2» были оставлены.

Были попытки захватить власть в Метро и вообще во всей Москве. Во главе этого заговора стоял генерал Стеценко. В случае успеха установилось бы что-то вроде военной диктатуры (не худший вариант в данной ситуации, если вдуматься), хотя Стеценко – личность слишком уж непривлекательная. Заговор был подавлен группой Мельникова, Стеценко расстрелян, а Лубянке было указано её место.

Можно было замкнуться и создать своё собственное «Государство КГБ» в границах двух станций метро и подземного комплекса на Лубянке. Запасов бы хватило на пару-тройку лет, но потом всё равно пришлось бы определять своё место в новом Мире.

Можно было пробраться в свежевозникшие «государства» и устроиться там по своей прямой профессии. Но в «Ганзе» все посты в силовых структурах уже заняли бывшие сотрудники МВД, а они, как известно, ГБ-шников не жалуют.

Фашисты – сила уж слишком одиозная, к тому же там нужна безупречная этническая чистота, а этим могут похвастаться не все. Тем не менее, нашлись такие, что пошли к фашистам, теперь ходят в клоунской «СС-овской» форме, но занимаются делами отнюдь не весёлыми.

На «Полисе» некоторые устроились, кое-кто даже вступил в мельниковский «орден», но в основном все должности там заняты военными из Министерства Обороны.

И вот тогда вспомнили о ближайших станциях и убежищах.

На смежных станциях Сокольнической линии жили простые «совки». В большинстве своём, не «быдло», не «люмпены, мечтающие отнять и поделить», не алкаши и не бомжи (хотя были среди них и такие, и такие). Бывшие рабочие, инженеры, учёные, клерки, гастарбайтеры. Те, кто до Катастрофы работал за 20000 в месяц, и держался за свою работу, потому что боялся остаться вообще без всяких средств к существованию. Не «крутые», потому что те, кто «покруче», ушли на более благополучные станции. Почти все больные лучевой болезнью той или иной степени тяжести. Не отнимали друг у друга последнее, надеясь прожить на день дольше, а старались помогать и поддерживать друг друга, потому что понимали, что только это даёт хоть какой-то шанс выжить. И потому что вообще так привыкли. Отдавали последнее самым слабым, больным, старикам и детям.

И ещё они ненавидели богатых и успешных, которые заперлись в своих убежищах, а их самих объявили «отбросами общества» и оставили медленно и мучительно умирать…

Среди них были люди с коммунистическими убеждениями. Сталинистского, троцкистского, грамшистского, геваристского, бузгалинского, но чаще - своего собственного направления. И они, когда речь об этом заходила, высказывали своё отношение к происходящему, и не потому что выполняли «партийное задание» (большинство из них никогда ни в какой партии не состояло), а просто потому, что не могли носить всё это в себе. И слова их падали на благоприятную почву, потому что по сравнению с тем, что ждало всех этих людей, даже жизнь при Сталине казалась недостижимым раем.

В результате у большей части населения «красных» станций сложилась своеобразная мифология, что была великая страна Ленина и Гагарина, где рабочего человека никто не смел назвать «быдлом», и по которой никто не смел нанести ядерный удар, и что как хорошо было бы, если бы такую страну удалось возродить.

Специальные агенты с Лубянки отслеживали эти настроения, и пришли к выводу, что в будущем «государстве» удобнее всего за основу взять модифицированную советскую идеологию сталинского образца.

В четырёхстах метрах от Лубянки под повреждённым, но не до конца разрушенным зданием Государственной Думы было бомбоубежище, и в этом бомбоубежище сидели, боясь высунуть нос наружу, депутаты Думы от фракции КПРФ (в день Катастрофы как раз шло думское заседание фракции). Выжили они только потому, что у Стеценко, который в своё время «мочил» всех потенциальных конкурентов в борьбе за власть, не дошли до них руки. И вот среди этих депутатов внимание ФСБ-шников привлёк некто Геннадий Андреевич Москвин – бывший (ещё в советское время) комсомольский работник, а накануне Катастрофы – второй секретарь Московского Комитета КПРФ, умелый демагог и неразборчивый в средствах карьерист, не верящий ни в бога, ни в чёрта, ни в коммунизм, но готовый, если ему нужно, молиться всем этим богам сразу. Именно на него было решено сделать ставку при создании нового «государства».

А потом произошло «явление Христа народу». Новая власть была принята «на ура» на всех станциях «от Сокольников до Парка», а, спустя некоторое время, распространилась на все станции «Красной ветки», кроме тех, что расположены за Москвой-рекой.

Коммунисты (настоящие) первыми поняли, к чему идёт дело, и началось массовое бегство с «Красной ветки». Бежали на свободные станции: на Автозаводскую, где присоединились к строителям «Города Мастеров», на Партизанскую, где, всвязи с наступлением холодов, снизилась активность агрессивных тварей из Измайловского парка. Высококвалифицированные инженеры «прописались» в «Бауманском альянсе», кто-то попал к анархистам на Войковскую, кто-то осел на ВДНХ, кто-то – на Калининской линии, а кто-то - в Полисе. Говорят, кто-то пробрался даже в Курчатовский институт, хотя тамошний директор, вроде бы, антикоммунист до визга.

Москвин ответил запретом на эмиграцию, объявив всех беглецов «предателями», и приказав судить их «судом троек». Тогда же на станции «Улица Подбельского» был создан второй в Мире Метро (после захваченной фашистами Чеховской) концлагерь.

Тоталитарный режим всегда куда более, чем к «неверным», нетерпим к «альтернативным» течениям в рамках «своей» идеологии. Поэтому Москвин, стремясь сохранить «монополию на коммунизм», с помощью бывших агентов ФСБ начал настоящую охоту за «альтернативными красными» по всему Метро. Станции «Автозаводская» и «Партизанская» были объявлены «троцкистскими», и против них началась война, не прекращавшаяся ни на один день. В результате этой войны всё население станции «Партизанская» было уничтожено (по одной версии с помощью биологического оружия, по другой – нанятыми на Черкизоне наёмниками), а станция «Автозаводская» была обескровлена длительной блокадой, и, после гибели Шишкарёва, несмотря на все усилия комиссара Русакова, постепенно утратила пролетарские традиции и превратилась в подобие анархо-бандитского притона.

Дошло до того, что Москвин пригрозил, что любую станцию, которая осмелится дать приют «альтернативным красным», он будет уничтожать вместе со всем населением. И эту свою угрозу Москвин выполняет с упорством, достойным лучшего применения. Так, совсем недавно «отрядом специального назначения» было уничтожено всё население станции «Октябрьская-радиальная» за то, что «Октябрьская» предоставляла убежище коммунистам-оппозиционерам из группы «Демократический централизм». Всё это в немалой степени способствовало обострению отношений «Красной ветки» сперва с «Арбатским альянсом» и Ганзой, а затем и с «Полисом», что стало одной из причин большой войны «Красной ветки» почти со всеми остальными «государствами». Не решив в ходе войны задачу объединения под своей властью всего Мира Метро, Москвин, тем не менее, сумел осуществить удачный гамбит, избавившись от небольшой и малозащищённой станции «Библиотека им. Ленина», но получив взамен две станции глубокого залегания: «Театральная» и «Площадь революции», и установив, тем самым, контроль над всем центральным пересадочным узлом.
Станциям «Красной ветки» были возвращены названия сталинских времён, за исключением двух станций: «Охотный ряд» и «Театральная». Возможно, потому, что Маркс и Свердлов были евреями, а антисемитизм на «Красной ветке», при всей его несовместимости с коммунистической идеологией, всё же существовал, хоть и в неявной форме.

В ходе войн и репрессий на «Красной ветке» погибло до двадцати тысяч человек. С другой стороны, если бы не ресурсы со складов ФСБ, не организованное под руководством КПММ гарантированное снабжение населения продуктами и медикаментами, не организация систем жизнеобеспечения и медобслуживания, скорее всего, на «Красной ветке» погибли бы все. Так что не всё здесь однозначно.

Надо отдать должное Москвину: организаторские способности у него есть. Именно с его деятельностью я связываю первые трудовые подвиги (без кавычек) в Мире Метро. Это, во-первых, превращение всех станций «Красной ветки» в полноценные убежища: строительство гермозатворов и ФВУ, установок очистки воды, дезактивация станций. Затем, уже во время войны, восстановление моста и железнодорожного сообщения через Яузу на перегоне «Сокольники - Преображенская Площадь». И, наконец, строительство (совместно с «Бауманским Альянсом») Яузской ГЭС – самый крупный проект после Катастрофы. Ну, и настоящее чудо постъядерного Мира, невероятный по смелости проект – создание на базе комплекса убежищ в районе метро «Красные ворота» реально функционирующего завода по производству подвижного состава (роман Ольги Щвецовой «Ничей»). Хотя реализованы эти проекты были варварскими методами и ценой огромных жертв, они способствовали росту престижа «Красной ветки» куда больше, чем все завоевания вместе взятые.

И ещё. На «красной ветке» действует единственный в постъядерной России профессиональный театр. Расположен он, как и следовало ожидать, на станции «Театральная» (бывшая «Площадь Свердлова»). Несмотря на то, что репертуар этого театра контролируется отделом культуры ЦК КПММ, сам факт существования театра в постъядерном Мире – культурное явление, значение которого трудно переоценить.

В одной из повестей Фрэнсиса Корсака корабль с Земли терпит катастрофу на далёкой планете. Выжившие члены экипажаначитались и «живут» в Мире рыцарских романов. И они начинают «играть» в короля Артура. Когда через несколько столетий на эту планету прилетают люди, они видят «средневековые» замки, рыцарей, дам, кхметов, лучников и прочие атрибуты «средневековья». Все – в «средневековых» одеждах, говорят на «древнеанглийском» языке… Но это было не настоящее средневековье, а тот образ средневековья, который жил в сознании поселенцев, и который они «воплотили» в жизнь в соответствии со своими представлениями.

А вот пример из моей жизни. В 70-е годы одна моя однокурсница забирала племянника из детского сада. Приходит, а там детки играют «в Штирлица» (по телевизору как раз шли «Семнадцать мгновений весны»). Детки распределили роли, у них там были и Мюллер, и Кэт, и Борман… Ленка спрашивает: «А Кальтенбруннер у вас есть?». «Нет», отвечают детки.
- А почему?
- А мы не выговариваем.
Это не анекдот, это на самом деле было.

Вот и жители «Красной ветки» «играли» в «коммунизм», в соответствии со своими представлениями о нём. А как себе представляет коммунизм обыватель 2013 года? Так, как ему внушает пропаганда вот уже 20 с лишним лет: ГУЛАГ, доносы, звероподобные конвоиры, следователь-садист, тупые плакаты-агитки, обязательное хождение строем, жизнь в общих бараках, голодные люди на фоне кумачёвых плакатов. Я не утверждаю, что всего этого не было, но такие вещи бывают и при других режимах, не только коммунистических, а вот коммунизм как раз только к этому не сводится. Я пытаюсь объяснить это людям, но голоса таких, как я, не желают слушать в нашем Мире ни свои, ни чужие. И если люди с отчаяния захотят коммунизма, то сделают они этот «коммунизм» именно таким, как Вы показали в своих книгах: с «ГУЛАГом», с «чекистами» в стилизованной форме НКВД 30-х годов, с народом-фанатиком, который говорит и думает лозунгами. Потому что за 20 лет и «демократы», и «патриоты» внушили людям, что коммунизм может быть только такой. А если человеку 20 раз сказать, что он свинья, он в конце концов захрюкает.

И ещё. Я не случайно привёл в качестве эпиграфа строки из песни Высоцкого про охоту на волков. Кое в чём я не согласен с образом комиссара Русакова. Коммунист может сколько угодно бороться против переродившегося режима и его лидеров, но выступить на стороне капиталистического государства против социалистического он не может. Потому что поступить так – значит сжечь всё, чему ты поклонялся. Даже Троцкий в своих последних статьях, продолжая осуждать сталинский режим, подчёркивал, что 4-ый Интернационал в случае воины СССР с любым капиталистическим государством должен оказывать безусловную поддержку СССР. Если коммунист сказал вслед за Рейганом, что СССР был «империей зла», то он автоматически перестал быть коммунистом. Даже Пол Пота в Камбодже Советский Союз сверг руками другой социалистической страны – Вьетнама, но не стал обращаться за помощью к пиндосам. В Северной Корее режим, конечно, одиозный (хотя и не в такой степени, как это показано в буржуазных СМИ), но в случае войны Северной Кореи с США и даже с Россией я буду на стороне КНДР.

Так что не мог комиссар Русаков воевать на стороне Ганзы или Полиса против «красных». Не могут коммунисты пойти «на красные флажки», даже если этими флажками прикрываются мерзавцы. Эту нашу слабость враги хорошо знают, и умело используют, но мы с этим ничего поделать не можем.

Поступки человека не могут противоречить «логике характера». Поэтому начальник станции свердловского метро «Ботаническая», убеждённый (по утверждению автора) коммунист Федотов, обязательно сделал бы всё, чтобы добиться равноправия граждан Чкаловской и Ботанической. Никакого притеснения «чкалов» он бы не допустил, и не остановился бы даже перед расстрелами тех, кто встал бы в этом вопросе у него на пути. А в книге он только брюзжит по этому поводу.

И ещё об одной вашей натяжке я не могу не сказать. Не мог Москвин отдать приказ сбивать лепнину со станций. Большинство станций «Красной ветки» построено при Сталине, а сталинские коммунисты очень трепетно относятся ко всем памятникам той эпохи. А Москвин, хоть и диктатор, всё же не может действовать без оглядки на своих подданных. Здесь автора подвело стремление непременно изобразить «красных» средоточием всех мыслимых и немыслимых ми

Яузская ГЭС.

Дефицит электроэнергии – одна из главных проблем Мира Метро. Электроэнергия необходима не только для освещения и обогрева станций и оранжерей, но, что ещё важнее, для работы установок очистки воды и воздуха, не говоря уже о станках и оборудовании «производственных» станций. Три ядерных реактора (один в Беляево и два в Курчатовском институте), до сих пор снабжавшие энергией Метро, постепенно вырабатывают свой ресурс и медленно, но неотвратимо теряют мощность. Горючее для дизель-генераторов находить всё труднее, и оно требует с каждым годом всё более сложной предварительной переработки. Импровизированные мини-ГЭС, сооружённые в руслах подземных речек вблизи станций «Севастопольская», «Электрозаводская», «Кузнецкий Мост» и «Войковская», слишком маломощны и не способны обеспечить даже минимальные потребности своих «государств».

Идея построить плотину и ГЭС под мостом через Яузу для снабжения электроэнергией «Красной ветки» витала в воздухе давно, но первым инициатором строительства ГЭС, по имеющимся данным, был лично Москвин. К строительству приступили вскоре после войны, но после нескольких лет титанических усилий и немалых жертв выяснилось, что одной «Красной ветке» эта задача не по зубам, да и в самом проекте, в силу недостаточно высокой квалификации разработчиков, оказалось немало ошибок. Работы пришлось приостановить.

В конце 20-х годов Москвин сумел привлечь к проекту «Бауманский Альянс» и ряд других «внешних» станций, обещая в качестве платы дармовые поставки электроэнергии после завершения строительства. Проект был существенно переработан инженерами с Бауманской, после чего работы по строительству плотины и ГЭС возобновились.

Работа велась круглосуточно в шесть смен по четыре часа каждая. Такой график работы был принят в соответствии с рекомендациями профессора Корбута.

Дело в том, что ещё во время войны Москвин, недовольный слишком большим расходом «человеческого материала» во время работ по восстановлению моста, дал Корбуту «партийное поручение» найти способ защиты от «Аномального Поля». Проведя серию исследований на заключённых, Корбут пришёл к выводу, что защититься от «Аномального Поля» невозможно, но можно резко ослабить его воздействие на человека, если время пребывания в Поле не будет превышать четырёх часов в сутки. График работ был немедленно пересмотрен, а сам Корбут получил от Москвина орден Ленина, звание Героя Социалистического Труда, 100000 советских рублей («нахрена мне эти бумажки, когда всё за патроны»), и, что действительно было важно для Корбута, лабораторию и полный карт-бланш на любые исследовательские работы.

Проходящий по поверхности перегон «Сокольники» - «Преображенская площадь» считается одним из самых опасных мест в постъядерной Москве. Страшнее только район Кремля, Зоопарк, и, пожалуй, Чертановские овраги.

Нападения монстров здесь можно ждать отовсюду: из окружающих развалин, с неба, из-под воды, из-под земли.

Территория строительства обнесена периметром из колючей проволоки и сплошных минных полей. По верху – стальная сетка на столбах для защиты от «птеродактилей». Дымовые шашки против ос-убийц.

На защите стройплощадки задействовано больше половины крупнокалиберных пулемётов, все АГС и 80% огнемётов, имеющихся на вооружении у «красных». Для увеличения сектора обстрела и защиты от псевдочервей и крыс-мутантов часть огневых точек поднята на вышки, расставленные по периметру строительства. На путях постоянно дежурят бронедрезины и поочерёдно – один из двух наличествующих в Метро бронепоездов. Такой концентрации «стволов» ранее никогда не было в Мире Метро.

И всё равно редкая смена обходится без человеческих жертв.

Охранникам строжайше запрещено стрелять в заключённых, пытающихся бежать со стройки через наружный периметр: надо беречь патроны, а беглецы, даже если преодолеют проволоку и не подорвутся на минах, будут съедены не позже чем через пять минут.
Строители делятся на четыре категории.

Четвёртая, самая низкая – это заключённые из «Берлага». Им не дают оружия для самозащиты от монстров, но снабжают противогазами и «химзой». Кормят грибной баландой со следами крысятины.

Третья – так называемые «добровольцы». Это, как привило, граждане «Красной ветки», направленные на строительство в административном порядке или по «комсомольской путёвке» на «добровольно-принудительной» основе. Им, в отличие от ЗЭКов, разрешено носить оружие. Кормят их той же баландой, что и ЗЭКов, но дополнительно дают одну банку свиной тушёнки в день на двоих. И ещё им платят зарплату советскими деньгами, на которые, кроме пакетика сушёных грибов, ничего не купишь. И конвоиры, сопровождающие их на работу и с работы, называются не «конвоиры», а «охрана». В промежутках между сменами живут вблизи станции «Преображенская площадь» в приспособленных под общежитие боковых технических тоннелях с трёхъярусными нарами.

Вторая категория –«иностранные» (с других линий) рабочие и высококвалифицированные рабочие с «Красной ветки». К этой же категории относится и охрана. Им готовят еду отдельно (грибная похлёбка со свининой с добавками овощей) и живут они в палатках на станции Сокольники. Зарплату платят патронами.

И, наконец, первая категория – это начальство и высшие ИТР с «Красной ветки», а также высококвалифицированные инженеры с Бауманского Альянса. Эти живут в отдельных комнатах в почти нормальных условиях, и кормят их в отдельной столовой почти нормально, насколько это вообще возможно в условиях постапокалиптического Метро.

Строительство ГЭС было завершено к ноябрю 2034 года. В машинном зале установили две турбины с генераторами на 600 киловатт, изготовленные в «Бауманском Альянсе» и доставленные к месту установки на специальной платформе. В декабре станция дала первый ток, а перед самым Новым Годом по «Красной ветке» пошёл первый поезд из двух вагонов.

Открытие регулярного движения поездов по «Красной ветке» было своего рода «идеей фикс» Москвина, и награды и славословия полились рекой. В связи с успешным завершением строительства, была объявлена амнистия, которая, впрочем, не коснулась «политических», прежде всего тех, кого называли «троцкистами».

Поезд по «Красной ветке» из конца в конец ходит раз в сутки. После нескольких инцидентов, состав на всём пути спереди и сзади сопровождают бронированные дрезины. Путь от «Преображенской площади» до «Спортивной» поезд преодолевает за три с половиной часа, причём половина этого времени уходит на проверку документов на посадке и высадке пассажиров.

С учётом того, что часть электроэнергии уходит на экспорт (за долги и за патроны), мощности Яузской ГЭС не хватает для обеспечения всех потребностей «Красной ветки», а потому во время движения поезда свет в жилых помещениях и колхозных оранжереях частично отключается. С этой целью расписание составлено таким образом, чтобы движение поезда приходилось на ночное время суток.

Строительство Яузской ГЭС стало первым (и, к сожалению, единственным) случаем, когда «государства» Метро объединяли свои усилия для решения общих задач.

Корбут.

Я вырос на советской фантастике. Ефремов, Стругацкие, Днепров, Альтов, Кир Булычёв, Ариадна Громова, Валентина Журавлёва, Михановский, Владимир Фирсов. Светлый крылатый Мир полётов к звёздам, героического труда учёных, достойной жизни для всех, в достатке, но без излишеств… И коммунистом во многом стал благодаря этим книгам. В годы «перестройки», когда выяснилось, что я «против Сталина, но за Ленина», обо мне стали говорить: «Начитался фантастики и поверил в утопию».

Фантастико-приключенческая литература всегда была мощным оружием в психологической войне, потому что формирует отношение к вещам на уровне подсознания. И вот теперь «мы свой Аннарес проспали» и имеем другую фантастику. Коммунизм, жизнь при котором показана как что-то среднее между концлагерем и бараком-бомжатником. ГУЛАГ, «кроваваягэбня». Всё в красных флагах, а на их фоне – голодный народ, запуганный и забитый настолько, что говорит исключительно партийными лозунгами. Маньяк-учёный, создающий под эгидой ГБ изуверское оружие, чтобы с его помощью проклятые коммунисты смогли завоевать весь Мир и превратить его в такой же ГУЛАГ.

Я никогда не читал подобные вещи, стараясь защитить себя от откровенного кощунства. Но вот этот сюжет «догнал» меня в Мире Метро. Я даже не исключаю, что весь Проект тоже является честью психологической войны против нас. Это не паранойя, я не настаиваю на этом, но если бы я узнал, что это так, я бы не удивился.

Объясню, почему я считаю сюжет со зловредными коммунистами, создающими изуверское оружие для завоевания всего Мира, чепухой.

На протяжении всей Истории Советский Союз никогда не выступал инициатором создания принципиально новых видов оружия. Посудите сами.

Атомную бомбу изобрели американцы.
Водородную бомбу изобрели американцы.
Стратегический бомбардировщик как средство доставки ядерного оружия создали американцы.
Межконтинентальные баллистические ракеты для доставки ядерного оружия впервые создали в гитлеровской Германии (Ракета А6/А10 конструкции Фон Брауна).
Атомные подводные лодки впервые стали производить американцы.
МБР с разделяющимися головными частями – США.
Нейтронная бомба – США.
Крылатые ракеты со скрытым подлётом – США.
Сверхзвуковой стратегический бомбардировщик (В1) – США.
Самолёты с технологией «Стелз» - США.
Размещение военных лазеров в космосе – США.

«Заглотные коммунисты» своё оружие разрабатывали только в ответ, причём всегда с большим или меньшим отставанием, как по времени, так и, в силу нашей общей отсталости, по техническому уровню.

Качественное отставание мы старались компенсировать количеством, и нашлёпали больше танков и АПЛ, чем весь остальной Мир вместе взятый. Но, как показал 1941 год, это не уравнивает силы.

Второе. Опять же, в силу общего отставания, советская наука была просто не в состоянии в короткие сроки разработать принципиально новое оружие. В большинстве наших лабораторий накануне «перестройки» можно было снимать ретро-фильмы про науку 30-х – 50-х годов. Работали мы много (я редко уходил с работы раньше десяти вечера), но плохая организация работы, отсталость и собственное недомыслие делали КПД такой работы минимальным. В одном из отделов нашего НИИ, по слухам, работали над созданием бактериологического оружия, но я думаю, что и здесь в лучшем случае перепевали старые темы.

Третье. Учёный-изувер, пожизненно одержимый людоедской идеей – явление в науке достаточно редкое. Классический негодяй в науке – это карьерист, которому в принципе безразлично, чем заниматься, были б гроши да харчи хороши. Он готов шагать через трупы, но чаще, всё-таки, не в прямом, а в переносном смысле. Возницын более реалистичен, чем Корбут.

Сюжет с Корбутом и его сыном напоминает дешёвую голливудчину в худшем смысле слова. Может быть, я вообще зря полез в этот Мир?