Знаете, за что еще (кроме серии замечательных книг “Сталкер”) можно уважать братьев Стругацких? Когда дело дошло до экранизации их произведения, они, работая вместе с режиссером Андреем Тарковским в качестве сценаристов, не стали сухо переносить свое детище и адаптировать его под экран. Вместо этого они взяли лишь некоторые ключевые элементы “Пикника на обочине”, и, используя их, создали новое произведение, отличающееся от оригинала не только содержанием, но и моралью, основной идеей.

В этой статье я позволю себе вдаться в философию и подвести некий итог по всем интерпретациям Зоны, которые уже делал: про чернобыльскую аномальную Зону, и Зону Посещения. Как-никак дальше — заключительная часть нашей маленькой трилогии по разбору Зон аж в трех видах творчества: игре, повести и фильме. И часть про фильм оказалась самой короткой… но не менее важной, чем остальные интерпретации Зоны.

Завязка сюжета и происхождение Зоны

Если честно, конкретно по сюжету спойлерить особо и нечего. Некий живущий в бедности и недавно вышедший из тюрьмы Сталкер (который подарил внешность наемнику Шраму из Чистого Неба, в дань уважения к фильму и актеру) нанялся проводником для известного Писателя и предприимчивого Профессора, решивших проникнуть в охраняемую Зону. Их имена не указываются, скорее всего, намеренно — есть такой своеобразный авторский прием, позволяющий сделать историю более абстрактной, но при этом более легкой для восприятия и ассоциаций себя с персонажами, что-то вроде того. Направились же наши безымянные герои туда для того, чтобы найти мифическую Комнату, в которой, по рассказам, может исполниться лишь самое сокровенное желание человека. И вот они проникают в Зону, проделывают некоторый путь из точки А в точку Б, добираются до комнаты, и… Впрочем, подробнее об этом порассуждаем чуть ниже.

Если решите посмотреть сами – заранее предупреждаю, фильм довольно своеобразный, крайне неторопливый, в нем нет ни спецэффектов, ни напряженного экшена, ни даже “той самой Зоны” из книжного оригинала. Зато в нем очень много интересной философии, сдобренной меланхолией, образами и метафорами. Его главная особенность, как по мне — атмосфера густой меланхолии, отрешенности, а также прекрасно написанные диалоги, в которых рассуждают на различные возвышенные темы. Писатель, как по мне, в один момент вообще начинает изливать “творческую досаду” Стругацких. А Профессора и Сталкера интересно послушать из-за их рассуждений о природе мира и чудес.

Так как же появилась Зона во вселенной фильма? А довольно просто — образовалась вследствие падения метеорита (при этом тот же Писатель своей спутнице перед походом в Зону говорит “не надейтесь на летающие тарелки, это было бы слишком интересно” — своеобразная ирония Стругацких над своей же повестью). Некоторое время спустя после падения в ней начали проявляться аномалии – точно нельзя сказать, какие, так как никаких явных их проявлений за фильм мы не увидим, не считая одной пространственной аномалии и пары акустических. Ну и обугленная военная техника и скелеты в ней, по словам Сталкера, связаны с аномалиями. Тем не менее, вскоре среди народа поползли слухи о некой Комнате, в которой может исполниться “самое искреннее, самое сокровенное, самое выстраданное желание”. Естественно, все это военным не понравилось, и они оградили Зону от остального мира, выставив вооруженные патрули, стреляющие в нарушителей на поражение. А может, периметр сформировали из-за событий, происходивших в Зоне при первом ее посещении армией, точно сказать нельзя.

Парадоксально, но они такими мерами лишь подогрели интерес людей – ведь если охраняют, то есть там что-то ценное, верно? Сами военные в Зону не суются – боятся. А Сталкер (и его упомянутые коллеги, коих, видимо, вообще считаные единицы) – нет. Потому смело выступают в качестве проводников для людей, жаждущих попросить у Комнаты исполнения своих желаний. Зона для таких, как он — настоящее чудо. Это подчеркивает и сам режиссер, используя простой, но изящный прием — весь мир в начале фильма, до похода в Зону, словно бы обесцвечен эффектом сепии (или вроде того), а сама Зона и события после похода в нее уже отсняты цветными. Правда, некоторые в чудеса верить не спешат. Писатель, к примеру, к Зоне относился скептически: “Тоже, наверное, скука. Тоже какие-нибудь законы, треугольники. И никаких тебе домовых, и уж, конечно, никакого Бога”.

Артефакты и аномалии

Про артефакты говорить нечего. Их нет. Местная Зона ничего человечеству, кроме Комнаты, не подарила. Стругацкие в экранизации решили избавиться от мелких, но крайне полезных даров инопланетного разума, вокруг которых строился сюжет и одна из основных идей их повести. А может, это была задумка режиссера — точно сказать не могу, в историю создания фильма я не углублялся.

Так зачем же Сталкер и его спутники подставляются под пули и лезут в потенциальные аномалии? Все ради Комнаты. Из-за нее же вокруг Зоны и выставили охраняемый периметр – по крайней мере со слов Сталкера. Мера вполне себе разумная – ведь если и правда существует некая Комната, в которой кто угодно может загадать все, что ему вздумается, то такое место нужно ото всех оградить. Вероятно, Тарковский и Стругацкие решили сфокусироваться именно на ней, как на этаком “высшем чуде” и главной цели похода троицы главных героев. В конце концов, что может быть полезнее и опаснее места, в котором исполняются человеческие желания?

А что с аномалиями? Опять же, неясно существуют ли они вообще. Возможно, в виду малого бюджета, ничего конкретного и поразительного нам не показали. Возможно, такова была задумка режиссера. Но аномалии в фильме можно пересчитать по пальцам. Первая – некое “эхо”. Когда Писатель решил пойти напрямик, чего в Зоне делать нежелательно, его остановил его же собственный голос. Вторая аномалия была пространственной – Профессор, решивший вернуться по тоннелю назад за своим рюкзаком, каким-то образом оказался впереди своих товарищей, вышедших то ли на другом конце, то ли в том же месте (этот момент я, к сожалению, не очень понял, но Сталкер подмечает, что это была аномалия).

Третья аномалия – звонящий в заброшенной и разрушенной Зоне старинный телефон, по которому можно с кем-либо поговорить. Удивительно, что сами герои не сразу обратили на это внимание.В Зоне, в которой уже давно нет электричества, Профессор, несмотря на предупреждение Сталкера, пользуется телефоном и звонит своему недругу, который 20 лет назад переспал с его женой, чтобы позлорадствовать насчет того, что он уже почти добрался до Комнаты. Чем-то этот телефон напоминает аномалию “Звонок” из Metro: Last Light, когда на нерабочем телефоне раздается звонок, а из трубки, если ее поднять, слышится голос давно умершего человека.

Упоминается также и знаменитая “мясорубка”, расположившаяся в трубе, ведущей к Комнате. Но в самом фильме она себя не проявляет – Писатель, прошедший через нее первым (который, видимо, должен был ее “разрядить”), никоим образом от нее не пострадал. По словам Сталкера, “мясорубка” его пропустила, так как он был “прекрасным человеком”. К слову, с оружием, по словам Сталкера, в Зону нельзя – вроде бы она этого “не любит”. “Тут нельзя с оружием! Вы же погибнете так, и нас погубите! Вспомните танки! (выжженную военную технику они обнаружили в начале своего пути)”.

Мясорубка, если позволите такое сравнение, является чем-то вроде инструмента “суда божьего”. Видимо, если человек по сути своей гнусный, или творил какие-то злодеяния, то аномалия сработает, а затем уйдет “на перезарядку”. Если же он чист душою, то ни ему, ни спутникам, которые будут идти следом за ним, она вреда не причинит. Религиозного символизма в фильме, на самом деле хватает — взять хотя бы подобие тернового венка, который надевает себе на голову Писатель в одной из сцен. В одной из статей и вовсе писали, что в кадре и за кадром цитировали Евангелие от Луки и Апокалипсис. Такие вот “библейские отсылки”.

Комната — местный “исполнитель желаний”

Но что же с самой загадочной Комнатой? А сказать наверняка нельзя. В фильме все обставлено так, что возникают сомнения даже в факте ее существования. Сталкер говорит своим спутникам, что про комнату ему рассказал его учитель – Дикобраз (по сути, местный Стервятник Барбридж). Но главная загвоздка кроется, как и в случае рассказа, в одной маленькой, но важной детали – Комната исполняет лишь самое сокровенное, самое “выстраданное” желание человека. При этом Сталкер в фильме говорит “Нужно сосредоточиться. Закройте глаза, и вспомните всю свою жизнь”. Этим он будто бы подчеркивает важность влияния жизненного опыта на сокровенные желания человека. Если позволите, то можно провести некую параллель между этими его словами и тем, что желание Стрелка перед Монолитом формируется на основе его поступков и достижений во время прохождения. Вряд ли это задумывалось разработчиками прямо так, и я тут, вероятно, просто “глубинный смысл” ищу, но совпадение все же интересное. Комната в целом — символический образ чуда и веры в него, которые воплощает в себе образ Сталкера, как верующего проводника, при этом суеверного и будто бы “не от мира сего”. Вокруг него же строится и конфликт ближе к концу фильма.

И опять же, как и в повести, возникает идея о том, что своих истинных, сокровенных желаний никто на самом деле не знает, и в этом кроется опасность. Профессор, шедший в Зону с целью уничтожить Комнату при помощи самодельной бомбы в 20 килотонн, также отказывается от своей идеи, ведь никто своих самых сокровенных желаний не знает. Со слов Профессора, Сталкер – человек не единственный в своем роде, поэтому он видел в их ремесле угрозу человечеству, как и в самой Комнате, ведь мало ли кто чего загадать решит. Он предполагает, что всяческие военные перевороты, мафия в правительстве, лазеры, сверхбактерии, выжидающие своего часа “в сейфах” могут быть следствием того, что Сталкер водит в Комнату кого попало. Сталкер же пытается убедить его в том, что во зло ее никто намеренно использовать не сможет – исполняется ведь только сокровенное, “выстраданное” желание. Писатель же подмечает, что “Не может быть у отдельного человека столько ненависти, или, скажем, такой любви, которая бы распространялась на все человечество”, то есть, вряд ли кто-либо способен радикально изменить жизнь человечества.

И все же, осознанно этим чудом воспользоваться не может. Комната обнажает суть человека, которая, по словам Писателя, “всю жизнь в тебе сидит, и тобой управляет”, и желание исполняет, соответствующее натуре человека. Этим же он объясняет трагедию Дикобраза, который, пожертвовав братом, но получив “кучу денег”, попытался с помощью Комнаты вернуть себе брата, но не сумел, потому что “Дикобразу – дикобразово”. А совесть и душевные муки – от головы, придуманы, и никак тебе они перед лицом “Комнаты” не помогут. По этой же причине он не хочет идти в Комнату – “не желает выливать дрянь, скопившуюся в нем, кому-либо на голову”. Кроме того, Писатель также пришел к выводу, что Сталкер “паршиво разбирается в людях, раз таких, как он, в Зону водит”.

И если в повести Стругацких акцент делается на идее того, что человеку порой неведомы его истинные, сокровенные желания, и что человеку опустошенному и потерянному, практически невозможно в них разобраться, то в фильме Тарковского делается акцент на страх перед этой неизвестностью. В повести – отчаяние, а в фильме – страх. И в этом, если вспоминать желания Стрелка из игры, и правда есть смысл, ведь он, например, может загадать гибель всего человечества. А если обратиться к мысли о том, что его сокровенное желание формируется на основе действий игрока, то в реалиях повести и фильма он, возможно, и правда бы сумел это сделать. Или не сумел? Ведь четкого ответа на вопрос “работает ли исполнитель желаний” нам не дают. В то время как в игре Монолит, являясь иллюзией и чем-то вроде мощного пси-излучателя, карает Меченого за желания извести род людской со свету. Впрочем, остальные “исполненные желания” также являются его “злой шуткой”.

Сталкер — блаженный проводник к чуду

Вообще, в случае фильма акцент стоит сделать на личности самого Сталкера. Человек он простой по нраву, но непростой как личность. Можно сказать, что он очарован Зоной. Как и в повести, он чувствует себя там на своем месте, и стремится вернуться туда, несмотря на упреки жены. Как и в повести, у него есть дочка, даже с тем же прозвищем – Мартышка, но ее мутации отличаются от тех, что были у книжной версии. Если говорить о нем в двух словах, то он – блаженный проводник людей к Комнате. По его поведению и рассуждениям видно, что он “не совсем от мира сего”. Ставший с Зоной чуть ли не единым целым, понимающий ее нрав и особенности, он способен довести человека до заветного места, способного дать ему надежду на лучшую жизнь. Надежду, построенную на вере в чудо. Горькая ирония состоит в том, что люди как раз веру в чудеса и утратили, о чем Сталкер и сокрушается.

Да и сам Сталкер считает, что в людях разбирается. Он выбрал Писателя и Профессора в надежде, что те, будучи в глубине души “прекрасным и достойными людьми”, смогут своими желаниями принести человечеству немало пользы. Но те, как и многие другие до них, отказались использовать Комнату. Писатель же, сменивший скепсис на некоторую веру в чудеса Зоны, и вовсе сомневается в реальности Комнаты. Ведь про Комнату Сталкеру рассказал Дикобраз, повесившийся спустя неделю после получения богатства, так как пожертвовал ради этого своим братом. С этим обстоятельством, кстати, связана одна теория – мол, Сталкер и есть Дикобраз, потому что постоянно носит на шее бинт, скрывающий следы от веревки после неудачной попытки самоубийства. А пять лет он отсидел как раз из-за “убийства” своего брата, а не из-за сталкерства. Определенный смысл в этом есть, ведь при попытке проникновения в Зону военные открывают огонь на поражение, а не ловят “любителей экстремального туризма”, хотя в фильме нигде не указывалось, что делают с теми, кого поймают на периметре.

Сам же Сталкер в фильме – личность крайне трагическая. Писатель обвиняет всех сталкеров в корысти, дескать, в Комнату они не входят, так как упиваются властью, тайной и авторитетом. Со слов Сталкера, его брату нельзя входить в Зону с корыстной целью, приводя в пример судьбу того же Дикобраза. Доказательством тому служит его готовность вернуть деньги, когда Профессор решает остаться на месте, вместо того, чтобы идти дальше, пусть и “за вычетом некоторой суммы за беспокойство”. Друзей у него, по его словам, нет, и быть не может. Счастье его, достоинства и свобода — в Зоне. Он сокрушается по поводу того, что ничего не смог сделать в этом мире, даже дать хоть что-нибудь своей жене, за что называет себя “гнидой”. В жизни у него ничего кроме Зоны не осталось, что у него “все отняли там за колючей проволокой”. И приводит он в Зону таких же, как он – несчастных, замученных, которым не на что больше надеяться. По его словам, он готов от счастья плакать, потому что может помочь столь же несчастным, как он, и больше ничего ему от жизни не хочется. Такой вот пример настоящего альтруизма и христианской благодетели.

При этом в серии игр есть личность, похожая по поведению на Сталкера из фильма. Некий Проводник, ставший у сталкеров фольклорным персонажем, с их слов является чуть ли не первым сталкером, который в Зоне знает чуть ли не каждый сантиметр. Обладая “бешеным чутьем”, он способен безопасно провести по Зоне кого угодно, даже после того, как Выброс поменяет расположение аномалий. Предполагают, что он даже в центре Зоны бывал. При том выйти на него довольно сложно, а подсобить он соглашается не всякому. Одних он “водит” за деньги, других – “за спасибо”, а третьим и вовсе отказывает “по каким-то своим соображениям”. “Бешеное чутье” схоже с чертой сталкеров в повести, ну а “первопроходец, знающий Зону, как свои пять пальцев и помогающий другим по своим соображениям” очень походит на личность Сталкера из фильма.

Что в итоге?

Подводя итог, можно сказать, что Зона в фильме – скорее одна большая философская концепция, хотя Сталкер и утверждает, что она – сложная система “ловушек, что ли”, положение которых меняется в присутствии человека, а ее “капризы” — результат некоего воздействия состояния человека на нее. Он же утверждает, что пропускает она, вероятно, отчаявшихся людей, утративших надежду. При этом даже “самый разнесчастный” гибнет в ней в три счета, если “не умеет себя вести”. И даже возвращаться из нее тем же путем, что пришел к нужному месту, нельзя. И все же, доказательств тому в фильме нет. Единственно чудо, которое видит зритель и которое может свидетельствовать о реальности Зоны – это дочь Сталкера, Мартышка, в конце фильма демонстрирующая способность к телекинезу. Отсюда, к слову, вытекает еще одна ироничная мораль – Писатель и Профессор шли в Зону, чтобы своими глазами увидеть чудо (или развеять заблуждения о его существовании), а оно все это время было вне Зоны, чуть ли не у всех под носом.

Зона в целом – явление трагичное, ведь это “чудо, в которое никто не верит в мире победившего прагматизма”, от чего Сталкер, ее ярый приверженец, страдает и не находит себе покоя. Он здесь – юродивый проводник, обреченный на страдание от того, что не может исполнить свое предназначение, а другого он в своей жизни и не видит. Он в какой-то степени “мученик”, проводящий обычных смертных к чуду, которого они не понимают и боятся. Хотя даже боятся не столько самого чуда, сколько самих себя. Кто-то же и вовсе видит в Зоне воплощение тернистого и опасного жизненного пути, в конце которого тебя ждет лишь неизвестность. Зона заставляет задуматься над многими вещами – верой, смыслом жизни, своей натуре, влиянии всего этого на мир и общество, и даже о религии, ведь в фильме полно религиозного символизма, в который я вдаваться не стану. Зона представляется некой сущностью, а не стихией, как в том же “Пикнике на обочине”. Сам Сталкер говорит: “Зона требует к себе уважения, иначе она карает!”. И пусть с повестью и игрой у фильма не так много общего, все же одна из ключевых идей здесь прослеживается – человеку стоит бояться своих сокровенных желаний. И прежде чем пытаться их исполнить, следует разобраться в себе, либо же не делать этого вовсе, иначе можно кончить так же, как Стрелок, дошедший до Монолита в конце “Тени Чернобыля”.

В конце от себя хочу добавить, что игровой Зоне не хватает некоторой “недосказанности”, которая присутствует в фильме. У нее есть своя “душа”, своя философия, и есть все предпосылки, чтобы стать местом более загадочным и необычным. Слуховые галлюцинации, а также внезапные пространственные аномалии, как в “Сталкере” Тарковского, также бы внесли свою лепту и придали бы Зоне Отчуждения немало колорита (заскриптованные “Пузыри” не в счет). Ощущение запустения и отрешенности в некоторых местах также задаст нужное настроение “локального постапокалипсиса”.

Скажем, две-три локации без мутантов и людей, но с необычными аномалиями. Пустую лабораторию Х, создающую правдоподобные видения при помощи пси-излучения, или коридор, в котором вы гонитесь сами за собой. Если Зона станет чуть менее населенной и более непредсказуемой и таинственной, игра и сеттинг от этого только выиграют, и достигнуть этого можно хотя бы даже простыми литературными приемами – добавить больше легенд и баек среди сталкеров. Если сделать часть из них явью – будет вообще замечательно. Это покажет изменчивость Зоны, и, возможно, подчеркнет опасность ноосферы, в которую О-Сознание полезло, толком в этом явлении не разобравшись. На данный момент же Зона выглядит какой-то “прирученной” что ли.

Нет смысла, конечно, слепо следовать первоисточнику и фильму, но все же изрядная доля непредсказуемости и загадочности лишь скрасила бы этот необычный сеттинг. Как оно будет на самом деле – узнаем через год-другой в долгожданном сиквеле. Простора для творчества просто уйма, десятки книг и фанатских поделок – тому доказательство. Да и, в конце концов, это лишь доказывает, что Зона для каждого своя – меняется для каждого по-разному, живет по-разному, и разный же смысл в себе и несет.

Собственно, на этом “вольный анализ” Зоны в различных ее интерпретациях закончен. Надеюсь, я сумел заинтересовать кого-нибудь повестью или фильмом, ну или хотя бы напомнил вам, какой была игра и какие эмоции вы от нее получили. Быть может, кто-то теперь взглянет на Зону “под другим углом”, и откроет для себя что-то новое. Спасибо всем за прочтение этого маленького цикла с налетом “синдрома поиска глубинного смысла”. Ну и как водится: удачной вам охоты, сталкеры!